Сегодня многие национально ориентированные эксперты приводят в пример модели двухконтурного финансирования экономики, практиковавшиеся в первой половине 20-го века в СССР и Германии. Они на практике в сжатые сроки вытягивали свои страны из кризиса, и успешно боролись с коррупцией.
Суть элементарно проста: представьте, что каждый предприниматель может получить бесплатный кредит, но деньги (векселя) можно потратить только в течение пары месяцев и только на развитие реального производства. Купить металлопрокат, профинансировать строительство завода этими векселями можно, а вот оплатить ими покупку на потребительском рынке – нельзя. Поэтому и инфляции в контуре наличных денег не возникает. Это в принципе невозможно, потому что векселя безналичные.
Таким образом, создается замкнутый инвестиционный контур: реальный сектор получает неограниченный и бесплатный кредит, но эти деньги нельзя украсть (они безналичные), нельзя конвертировать в доллары и вывезти капитал или использовать нецелевым образом, например, на покупку служебных лимузинов для топ-менеджеров. Невозможно использовать векселя для накопления и спекулировать ими на вторичном рынке. Зато развитию реального сектора будет дан мощнейший толчок
Самый эффективный пример реализации такого «инвестиционного» контура финансовой системы – реализация программы индустриализации в СССР, когда порядка 80% всех инвестиций было сделано именно в этом виртуальном безналичном контуре.
В Германии 1930-х гг. задача инвестиционного контура была менее масштабной – нужно было в кратчайшие сроки осуществить программу перевооружения в условиях бюджетного дефицита (Германия только-только начала выползать из жесточайшей экономической депрессии). Для этой цели были выпущены векселя Металлургического научно-исследовательского общества, за счет которых было профинансировано около 45% всех военных расходов в период 1934-1938 гг.
Вообще, финансовая система Германии в тот период была не двух-, а многоконтурной. Один контур – обычные деньги, другой – для внешнеторговых операций (немцы, испытывая дефицит валюты, широко использовали клиринговые принципы торговли), третий финансовый контур был создан для обслуживания экономик на оккупированных территориях.
Что немаловажно – внедрение вышеописанной модели может стать отправным пунктом для борьбы с коррупцией. Конечно, коррупция была и при Сталине, и при Гитлере. Но менеджеры госконцернов получали жалованье, незначительно выше заработка рабочих. А самое главное – управленцы даже думать не могли о том, чтобы раздуть втрое бюджет инвестпрограммы, распилить, откатить и эмигрировать к своим капиталам.
Допустим, в СССР был Госплан, с ним не забалуешь. Но в Германии экономика была вполне себе рыночной и капиталистической. Однако и там капиталисты, получая колоссальные бюджетные вливания, почему-то не воровали на оборонных и прочих заказах. Система была выстроена так, что воровать было невозможно, а размер прибыли был ограничен. Скажем, 5% ты получить можешь, а больше государство тебе не даст, смета расходов на танк просчитана, проверена и перепроверена. Хочешь 10%? Тогда усовершенствуй технологию проката танковой брони, рационализируй технологический процесс – пусть «сверхприбыль» будет тебе наградой.
Благодаря этому немцы в ходе войны умудрились не только построить лучшие в своем классе образцы вооружения, но смогли принципиально обойти своих противников. Они создали боевые баллистические ракеты, реактивную авиацию, вертолеты. Принцип прост: ограничив прибыль частного промышленника, государство оставляет ему только одну лазейку – сверхприбыль возможна только в случае внедрения прорывных технологий и изобретений.