Представьте себе такую картину. У члена семьи началось обострение хронического психоза, он выскочил на улицу голышом, с кастрюлей на голове, начал бросаться камнями в прохожих, поджег восточное крыло дома, где пряталась перепуганная родня, потом перегрыз себе зубами вены и стал кататься в грязи. Родные вызвали санитаров, и вместе с ними пытаются надеть на него смирительную рубашку, впрыснуть успокоительное и забинтовать вены. А вокруг собралась толпа то ли жестоких приколистов, то ли негодяев, которые мешают санитарам: «Руки прочь!», «Оставьте его в покое!», «Это его собственный выбор!», «Не мешайте шизофренику Петренко творить историю!», «Принесите же кто-нибудь ружье, чтобы убить сатрапов-тюремщиков!» и т.д.
Потом пришла еще одна толпа, которая, якобы, всей душой — на стороне родных и искренне им сочувствует: «Правильно, бейте его, гада!», «Мочите козла!», «Давайте костюмчик с него снимем, и заберем себе, а самого – пинком на мороз!», «Связать и бросить под асфальтоукладчик!» и т.д.
Примерно так выглядят сегодня многие дискуссии на тему Украины. Неадекватны в этой ситуации не только те садисты, которые борются за свободу самоубийства для народа Украины, но и те, кто предлагают поставить украинцев в один ряд со странами-оккупантами типа Эстонии или Казахстана, у которых нужно просто «забрать свое», а остатку – «дать пинка». Между тем, для русских принципиальный аспект украинских событий связан с тем, что это в буквальном смысле семейная история. Речь идет действительно о братском народе. О народе-брате не в порядке пропаганды или взаимных комплиментов (как в случае с «братушками» болгарами или сербами), а в прямом семейном смысле этого слова.
И если этот народ, по ряду причин, впал во временное помешательство, возненавидел своего брата и желает самоубиться лбом об стену, это не повод отказывать ему в помощи и «умывать руки». Нельзя бросить своего сумасшедшего брата умирать голышом на морозе. Нельзя, несмотря ни на что. Даже если ради спасения брата придется его самого связать и посадить под замок, а потом сражаться со всеми «доброхотами», предлагающими оставить умирающего «в покое». Брат нас не любит, ругает нас, отбрыкивается руками и ногами? Ну так на то он и сумасшедший. И именно по этой причине ему нужна наша помощь. Есть семейный долг и семейная честь. В Библии на вопрос Бога «Каин, где брат твой, Ярош?» убийца Каин отвечает: «Я не сторож брату моему». Обратите внимание, что это ответ убийцы. Убийца – «не сторож». А настоящий брат – «Сторож брату своему», когда это жизненно необходимо, когда брат сошел с ума и нуждается в опеке.
С Украиной – именно тот случай, когда «невмешательство» означает смертный приговор. Украина сегодня находится на пороге политического и финансового краха, который приведет к коллапсу всех систем жизнеобеспечения и физическому вымиранию населения. Этот крах не случайность, и не результат одного лишь Майдана или тактических ошибок предыдущего руководства Украины. Майдан лишь ускорил этот неизбежный процесс. А настоящая причина в том, что Украина, как густонаселенный и экономический развитый регион мира, изначально была спроектирована как часть Русского Проекта. И вне Русского Проекта она никому в таком качестве (и с такой плотностью населения) не нужна. До России большая часть Украины много столетий подряд была «Диким Полем», где резвились бандиты, похищавшие и продававшие людей в рабство.
Российская Империя к началу XX века превратила этот пустынный Мордор в цветущую густонаселенную страну. А СССР еще и сделал его одним из самых развитых индустриальных регионов планеты. И это не случайность: в рамках Русского Проекта Украина, по необходимости, играет ключевую роль и должна поддерживаться «на стероидах», на максимально высоком уровне развития и народонаселения, которого сама по себе она добиться не смогла бы. Именно поэтому выбытие из Русского Проекта, даже смягченное политикой Кремля, автоматически запустило на Украине процесс деградации и развала во всех сферах жизни, процесс возвращения к исходному состоянию «Дикого Поля». «Украина на стероидах» никому, кроме России, не нужна, в том числе и Евросоюзу, и все «лишнее мясо» вне России подлежит ликвидации. Другими словами, сумасшествием и самоубийством для Украины является сама по себе идея о «независимости» от России. Это примерно как «независимость» легких от желудка или сердца от печени.
Но, возразите вы, разве слияние с Россией не будет точно таким же национальным самоубийством для Украины? Достойна ли Россия того, чтобы украинцы считали ее добросовестным опекуном, а не коварным аферистом, который хочет упечь брата в дурдом, чтобы «отжать» наследство? Может быть, вместо брата, Украине безопаснее довериться первому встречному с улицы? Для ответа на этот серьезный вопрос нужно проанализировать предшествующую историю взаимоотношений двух братьев. Что нам известно об этом? Известно, что три с половиной столетия назад Младший Брат был нищим бомжом, которого все вокруг пинали ногами, детей которого отбирали и продавали в рабство. Старший Брат приютил доходягу и превратил Дикое Поле в страну-конфетку, в лучший уголок Великой России.
Более того, не желая подвергаться упрекам за то, что он держит под опекой (якобы) вполне вменяемого взрослого человека, Старший Брат подарил Украине «государственность под ключ» и без войны, без насилия позволил отправиться в свободное плавание. Его ли вина в том, что Младший оказался не способен к самостоятельному существованию, и за каких-нибудь два десятка лет просадил, пропил, проворовал все свое достояние, разрушил свою семью и пустил свой новенький корабль ко дну? Любой, самый пристрастный суд по делам опеки скажет, что история первых 350-ти лет опеки – достаточная гарантия того, что и в будущем Старшему Брату можно довериться как опекуну, и что более заботливого и благожелательного опекуна найти невозможно.
Первые 350 лет слияния с Россией стали для Украины не «национальным самоубийством», а наоборот, эпохой процветания и рождения нации. В дороссийские времена никакой «украинской нации» не было, а был ряд разрозненных нищих провинций в рабстве у разных государств. Только в составе России и СССР эти провинции были объединены в единое целое, «накачаны стероидами» и получили возможность относительно автономного самоуправления. Если 350 лет российской опеки пошли Украине только на пользу, то каковы основания бояться, что следующие 50 или 100 лет закончатся хуже? Если украинцы – реальная нация, а не фантом, то эти 50 или 100 лет нового единства с Россией ее убить не смогут. Наоборот, закалят, как в свое время закалили поляков. А если смогут, то нет и смысла в ее существовании.
Помню, некоторое время назад была кампания социальной рекламы, посвященная детям, выходящим из детских домов в самостоятельную жизнь. На плакате веселый тинейджер гордо заявлял: «Я только что обменял свою квартиру на новенький айфон!» Это и есть суть истории Украины за последние два десятка лет. Причем подросток хотя бы айфон получил, а ведь Украине до ее «айфона» — полноценной интеграции в ЕС — пока что как до Луны.
Подросток, обменявший квартиру на айфон, без сомнения глуповат, но он хотя бы не сумасшедший. Подростка можно «вылечить» советом, словесным вразумлением, объяснить, в конце концов, что за квартиру кроме айфона он мог бы получить автомобиль и еще кучу всяких интересных вещей. Но сумасшедшего, обменявшего свой дом на рекламный буклет айфона, переубеждать бесполезно. Только опека до самого излечения. Только смирительная рубашка. Только капельница: успокоительное и питание внутривенно. И это не жестокость, а зов братской любви. Больного брата будем лечить, а не бросать под каток. Мы тебя, доходягу, сделали уже один раз из бомжа Человеком, сделаем и во второй раз. Если поумнеешь, то сам же нас потом будешь благодарить.
Спасение брата целиком, в полном его составе, а не просто отрезание Юго-Востока – это вопрос не только братских чувств, но и самосохранения. И это хотелось бы объяснить тем «реалистам» и «по-современному циничным российским националистам», которые хотят ограничиться только Юго-Востоком. С геостратегической точки зрения, для России «полный финиш» — это танки и ракеты НАТО на границе с Брянской областью. Присоединение одного Юго-Востока никак эту проблему не решает. Более того, это крайне растягивает южную границу и делает ее конфигурацию крайне неудобной для защиты. Если позабыть о братских чувствах и думать исключительно о стратегии, то границу с остатком Украины нужно отодвинуть как минимум до Винницы (примерно как на этой карте ), а лучше – до Ровно.
Кроме того, если граница между «нашей» и «не нашей» Украинами будет не фиктивной, а вполне реальной, то придется резать по-живому экономические и человеческие связи. Граница между Центром и Югом Украины отсутствует уже более двух столетий, и экономика этих регионов сконфигурирована именно в предположении их единства. Отделение этих регионов друг от друга будет еще более искусственной и болезненной мерой (в том числе для Юга), чем отделение Украины от России. При этом поддержка Юга может обойтись слишком дорого для российского бюджета.
То же самое касается и Запада Украины. Желаемое многими в России «отрезание Галичины» будет для Центральной Украины чувствительным ударом, а для украинцев в целом – источником постоянной фрустрации, комплекса разделенного народа. Будет колоссальным фактором нестабильности. А значит, нельзя относиться к украинцам как к чужакам, нельзя ограничивать нашу братскую любовь только русскими на Юго-Востоке. Остальные украинцы тоже должны быть спасены. Все, до единого. Мы любим вас, братья. Мы думаем о вас. Мы вас спасем.