В сегодняшнем евангельском чтении постоянно отзывалось:
Паде в землю … паде на камень … паде в землю…
В беде с российскими туристами в Египте более всего горько за питерскую женщину, которая потеряла и дочь, и 10-месячную внучку.
Пожилые родители остро переживают свою ненужность своим выросшим детям. Появление внучки делает бабушку снова нужной — к ее собственному счастью. И вдруг — такая оглушительная пустота.
Люди, давайте жизнь многим детям. Хотя бы для того, чтобы смерть единственного ребенка не затащила в могилу и вас самих.
***
И снова поражаюсь глухоте официоза: в указивке предлагается помянуть «трагически в авиакатастрофе скончавшихся».
В церкви нет окончательно прошедшего времени. Все однажды в нее вошедшее, остается в ней навсегда. Как годовые кольца во многовековом дереве. В том числе и смыслы слов.
Уже доводилось писать, что помянутое в типиконе козлогласование это всего лишь перевод греческого слова «трагедия». Трагедия — это букв. «песнь козла» (назначенного к жертвенному закланию).
См.http://diak-kuraev.livejournal.com/102949.html?thread=14085157 :
О трагическом козлогласовании.
Как известно, греческое слово трагедия слово tragodia происходит от трагос — козел (плюс ода – песнь).
Сегодня считают, что трагедия родилась из плясок во время праздников в честь бога Диониса. Обрядовых песин пели, облачаясь в козлиные шкуры. Данте же считал, что он пишет именно Комедию по той причине, что «комедия отличается от трагедии тем, что трагедия в начале своем восхитительна и спокойна, тогда как в конце смрадна и ужасна. Потому и называется она трагедией — от «tragos» — «козел» и «oda» — «песнь», означая примерно «козлиная песня», то есть смердящая будто козел, как явствует из трагедий Сенеки. Комедия же начинается печально, а конец имеет счастливый, как явствует из комедий Теренция».
Тragikos имеет два смыслы: козлиный и театрально-трагический, напыщенный, выспренний. Византийские времена противопоставили tragodia как пение под действием чувств и страстей псалмодии. Отсюда и произошло то, что Фасмер назвал «курьезная калька» (Фасмер. Этимологический словарь русского языка. т. 2 стр. 278): церковно-славянское слово козлогласие, козлогласование.
Соответственно, когда церковно-уставные тексты осуждают козлогласие в церковном пении, то речь идет не о выкриках, не совранных нотах и сорванных голосах, не о чем-то некрасивом. Наоборот, они осуждают именно красивое, оперное, театральное пение. Выходит, бабушка на сельском приходе, дерущая уши дачникам своим гласом, на самом деле поет уставно, не козлогласит. А вот кафедрально-архиерейский хор именно козлогласием всю службу и занимается.
Журналисты могут этого не знать. Но церковь как хранитель культуры и как ее цельновековое древо это помнит.
Но не ее референты-секретари. Которые написали про «трагически скончавшихся». Как-как скончавшихся? По-козлиному?
Зачем искусственно и без долгих и эрудированных размышлений вкраивать в златотканую ткань церковнославянской молитвы новые и чужие для нее слова?
А если вдуматься — именно те смерти, которые сегодня называются «трагическими», это антипод тому образу кончины, который мы просим себе на ектеньях. То есть «трагическая смерть» это кончина не мирная? Не безболезненная и не христианская. Это смерть, которая не созрела потому не является спелым успением.
Это «наглая смерть».
Словарь омонимов Ольги Седаковой поясняет, что слово «наглый» в церковно-славянском надо переводить как «внезапный» или «напрасный» (с тем же значением — «напрасно Судия приидет»). Этими словами наши древние книжники пробовали передать значение греческого слова apotomos — резкий, суровый, срезанный.
Таких раньше не отпевали. И называли их «заложниками» (их общие могилы закладывали хворостом в лесу, а не на церковном кладбище). Еще патриарх Адриан в Уставной грамоте 1697 года запрещал хоронить по христиански всех умерших без исповеди и причастия (то есть как раз в результате «трагических происшествий» на охоте или рыбалке). Отпевали их разом за весь год: в Семик (четверг седьмой недели по Пасхе). Традиция эта была жива и в 19 веке.
(Огромный материал см. в: Зеленин Д. К. «Очерки русской мифологии». Вкратце — в Правосл.энциклопедии:http://www.pravenc.ru/text/149649.html .)
Трудно судить — кто более прав: древняя строгость или нынешняя всеядность. Но и делать вид, будто из туристического рая через авиакатастрофу можно попасть сразу в рай небесный просто потому, что «трагически погиб» в большой компании, тоже нехорошо.
Я давно предлагал в элитных церковных тусовках: давайте подумаем над лексиконом для таких случаев. Чтобы не пропускать газетную лексику в молитву. Не слышат… Неужели никак нельзя воспользоваться средствами церковно-славянского языка? Неужто он столь беден?
А если так — «еще молимся о всех горькую и внезапную кончину в… обретших»?
diak_kuraev