Казалось бы – как можно увязать между собой две глобальные катастрофы, разделенные 80-ю годами благополучия? Вторую мировую войну и пандемию коронавируса? Оказывается, прямая связь есть. Но это не экономический кризис, закрытые границы, или авторитарный контроль государства за гражданами. Это фантастическое совпадение по числу человеческих жертв и, скажем так, «градуса участия» каждой конкретной страны в мировой бойне середины ХХ века.
Еще летом 2020 года, сообщает немецкий журнал Der Spiegel, эпидемиологов заинтересовала статистика умерших от коронавируса – точнее, ряд необъяснимых «скачков» смертности по странам. Наибольшее количество заражений и летальных исходов при заражении COVID-19 наблюдалось (и наблюдается сейчас, во время «второй волны») в США, Испании, Италии, Бельгии и Британии, Франции и Нидерландах. Наименьшее: в Германии, Польше, Белоруссии, на Украине и в России.
Это стало для специалистов одной из главных загадок коронавирусной катастрофы. Ученые начали искать объяснение данному феномену. Вначале предполагали, что зараза быстрее распространяется в странах Южной Европы из-за теплого климата. А еще потому, что социальное поведение южан имеет свои особенности: люди живут большими семьями, вирус с легкостью передается от молодых родственников пожилым. Также для южан является нормой тесный физический контакт при приветствии и общении. Но в эту модель никак не вписываются США, чопорная Британия или Нидерланды. Значит, копаем дальше.
Еще одна версия – на статистику летальных исходов влияет плотность населения страны, средний возраст жителей, процент пожилых людей. Старики чаще умирают от коронавируса, что сказывается на общих цифрах. Но, опять таки, Германия, страна чрезвычайно быстро стареющая и густонаселенная, не вписывается в эту схему. За время пандемии там погибло в разы меньше людей, чем во Франции, или Британии. Копать, стало быть, надо еще глубже.
За лето и осень 2020 года научное сообщество так и не выработало единый взгляд на причины странного разнобоя в коронавирусной статистике. Однако теперь, пишет Der Spiegel, трое ученых из Джорджтаунского университета (Вашингтон, США) Майкл Локшин, Владимир Колчин и Мартин Равальон выступили с заявлением, что нашли закономерность в «необъяснимых» скачках смертности от COVID-19.
Вывод исследователей таков: сегодня от коронавируса умирает в разы меньше людей в странах с высокими человеческими потерями во время Второй мировой войны. Ну и, соответственно, наоборот. Этот странный, дикий факт сам теперь нуждается в объяснении.
Открытие ученых кажется безумием, но оно абсолютно точно подтверждается сравнением цифр потерь стран-участниц Второй мировой и статистикой жертв пандемии коронавируса. Исследователи из университета Джорджтауна для сравнения взяли 50 отдельных европейских государств, плюс Соединенные Штаты. Они подсчитали, сколько людей, в процентах от общей численности населения, было убито в этих странах на фронтах войны, в 1939-1945 годах. Потом проанализировали, сколько зарегистрировано летальных исходов от заражения COVID-19 на миллион жителей конкретного государства.
Результат таков: в странах, где во время Второй мировой войны число жертв составило 10 (или более) процентов от населения, смертность от коронавируса теперь не превышает 200 случаев на миллион человек – это в Германии, Польше, Белоруссии, России, на Украине.
Напротив, в странах, где потери в войне составили 1-3 процента от населения, наблюдается резкий, троекратный скачок смертности от коронавируса: более 600 умерших на миллион жителей. Такая ситуация в Бельгии, Великобритании, Испании, Италии, Франции и Нидерландах, США. Собственно, статистика «бьется» для всех стран со схожей плотностью населения и средним возрастом жителей.
Как написали Майкл Локшин, Владимир Колчин и Мартин Равальон в завершении своего доклада: «Есть ярко выраженная негативная статистическая корреляция между жертвами войны и коронавируса». Можно назвать этот феномен своеобразным «Пунктом назначения» — смерть неумолимо вернулась собрать свою жатву, спустя годы после окончания Второй мировой войны.
Впрочем, специалисты пытаются найти менее мистическое объяснение избирательной смертности от коронавируса. Они полагают, что жуткие потрясения сильно изменили социальную структуру государств, критически пострадавших в огне Второй мировой. Там неосознанно сформировались модели поведения, на перспективу защищающие общество от будущих катастроф. Самоотверженность, взаимовыручка, доверие – только те человеческие качества, что «лежат на поверхности», а есть и более глубокие интуитивные реакции, которые в итоге оказались полезными во время коронакризиса.
Так возник парадокс: государства, едва взаимно не уничтожившие друг друга во время Второй мировой войны – Германия и Россия (и страны, прежде входившие в состав СССР), оказались более устойчивыми к новому вызову – мировой пандемии коронавируса.
Отсюда, правда, следует второй вывод: эксперимент с экономическим либерализмом и индивидуализацией общества, который со времен Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана проводится в Британии и США, провалился с треском. Он будет стоить этим странам сотен тысяч смертей. А заодно безжалостная коронавирусная статистика поставит точку в споре бывших союзников о победе в Великой войне: кто героически купался на пляжах Нормандии, а кто сражался в окопах Сталинграда.