На экранах фильм «Француз» режиссера Андрея Смирнова
Андрей Смирнов за свою долгую жизнь (род. в 1941 г.) снял не так много фильмов, но каждый из них – яркое событие. Фильм про ветеранов «Белорусский вокзал» (1970 г.), где звучит известная песня Окуджавы «Нам нужна одна победа», надрывная мелодрама «Осень» (1974 г.), любопытный, но малоизвестный фильм об архитекторах «Верой и правдой» (1980 г.), а затем, после долгого перерыва, фильм о крестьянстве в послереволюционную эпоху «Жила-была одна баба» (2011) и вот, наконец, «Француз», показывающий нашу страну в начале хрущевской оттепели
Зритель, следящий за творчеством Смирнова, может заметить, что его и без того невеселые картины, с каждым разом становятся все мрачнее и мрачнее. Мрачен и «Француз», снятый в черно-белом стиле эпохи. Наверное, есть для этой мрачности свои оправдания – например, несчастливая творческая судьба режиссера — советская цензура, в свое время, порезала многие его фильмы и не давала снимать новые. Но главную роль, я думаю, сыграло личное отношение режиссера к советской власти и подавлению свободы в СССР — в ненависти к советским порядкам он неоднократно признавался. И в фильме «Француз» Андрей Смирнов постарался еще раз отомстить эпохе и показать все несуразности и гримасы советского общества – а для большей яркости сделал это глазами иностранца.
Главный герой фильма — Пьер Дюваль (актер Антон Риваль, сам наполовину француз), русский юноша, сын эмигрантки, выросший во Франции — приезжает в 1957 году в Москву, чтобы под предлогом изучения творчества балетмейстера Петипа найти своего отца, репрессированного белого офицера Татищева. Параллельно культурным изысканиям, герой знакомиться с жизнью Москвы – общается со студентами в общежитии МГУ, влюбляется в балерину, бывает на богемных тусовках и полузапрещенных джазовых вечеринках, в мастерских подпольных художников и в гостях у отсидевших свой срок обломков старой России.
В результате, у зрителей складывается невеселая картина: в общежитии МГУ – неотесанные провинциалы, студенты-доносчики, девушки, шепотом предлагающие себя в жены иностранцам — лишь бы эмигрировать, прослушка в радиоточке; вездесущее КГБ склоняет к сотрудничеству (правда, потом помогает найти герою отца).
С другой стороны, наш француз, благодаря балетным штудиям, приобретает новых друзей из московской богемы, стремящейся вкусить запретные плоды Запада: это симпатичная, фанатеющая от джаза балерина Кира Галкина, в которую он влюбляется (в этой роли реальная прима-балерина Большого Евгения Образцова), а также арт-фотограф Валера Успенский (актер Евгений Ткачук) — внук священника и сын отсидевшего преподавателя марксизма, тайно слушающего ВВС. Валера — видимо человек новой формации — походя замечает, что для него – занятия и деда, и отца – по сути, одно и то же.
Эта троица вместе посещает «не совсем» разрешенный джаз-концерт, потом выставку подпольного художника в унылом Лианозове, который остряк Валера называет русским Барбизоном. Новый год француз и его друзья отмечают на даче в кругу золотой молодежи.
Непролетарский круг знакомств нашего героя расширяется по ходу фильма за счет бывших лагерников – отсидевших, слегка циничных пожилых дворянок (их разговор – наиболее живая сцена в фильме), товарищей отца по лагерю, и даже алкашей, предлагающих сообразить на троих. К сожалению, в фильме мы видим только крайности – или благополучную богему, или пьянь и нищету в коммуналках. Найденный отец (актер Александр Балуев), сторож на заводе, видимо, по замыслу автора, раздавлен лагерным прошлым и потерял всякий интерес к жизни. Не верится, что такой человек когда-то успешно бежал из лагеря. Даже появление родного сына не вызывает у него эмоций, что призван продемонстрировать фирменный взгляд оловянных глаз актера Балуева. Выпив с сыном водки, отец добреет и передает ему грязный рулончик с математическим доказательством существования Бога – он вывел его, отбывая срок в лагере. Француз восклицает: если человек на каторге занимается доказательством бытия Божия, значит, Россия не погибла! Если бы события на этом закончились, то за этот светлый кульминационный момент можно было бы поставить режиссеру зачетную пятерку. Но дальнейшие эпизоды, к сожалению, гасят пафос прекрасной сцены.
Впрочем, в финале балерина складывает пальцы буквой V – борьба с душителями свободы будет продолжаться. В конце фильма идет посвящение диссиденту Александру Гинзбургу и другим участникам правозащитного движения.
Не оспаривая правоты правозащитников, все же, хочется заметить, что жизнь в России в те годы далеко не ограничивалась борьбой против власти, борьбой за свободу слова и возможность слушать джаз и западные радиостанции. Этим занимался узкий круг интеллигенции, в основном, столичной, и они же были главными от той власти пострадавшими. Но, думаю, даже эти люди, вспоминая время своей молодости, видели и видят в нем не только доносы, аресты, нищету, коммуналки и пьянство. Как мы знаем, было и другое – оттепель, физики, лирики, геологи, походы, песни под гитару (песни Окуджавы были бы уместны в фильме даже больше чем в «Белорусском вокзале»), театр «Современник», покорение космоса, большие стройки – эпоха, когда жили бедно, но все равно интересно и весело, не гнались за деньгами, презирали мещан и торгашей. И тут тоже проглядывает наш национальный дух, антибуржуазный, ставящий духовное выше материального. Все это видно по другим фильмам и пьесам того времени – Розов, Шукшин, Шпаликов, Данелия, Рязанов – вот несколько имен, которые приходят в голову – в их работах есть ощущение радости (кстати, пьеса Розова «В поисках радости» появилась как раз в 1957 г и тогда же поставлена в «Современнике»). Думаю, режиссеру надо быть большим мизантропом, чтобы так изобразить эпоху своей юности, как это сделано во «Французе».
С момента событий, изображенных в фильме, прошло 60 лет. Канула в прошлое советская эпоха, сбылось то, о чем мечтали диссиденты. И теперь, спустя тридцать лет, прожитых при свободе и капитализме, мы-то с вами имеем право сказать: не джазом единым…