В течение долгих месяцев Вальтер и Беате, испросив разрешения у смертельно больных пациентов одного из хосписов, находились рядом с ними до самой последней минуты. В итоге были сделаны 54 портрета 23-х человек — незадолго до смерти и сразу после ее наступления. На портретах застыли люди разных возрастов — от младенческого до преклонного (самому старшему — более 80 лет). Каждый портрет сопровождает короткое эссе, в котором больные выражали свои мысли и чувства перед близкой и неизбежной кончиной.
«Эти портреты заставляют по-новому задуматься о бренном и вечном, заставляют ценить жизнь во всех ее проявлениях, даже скучную и рутинную», — говорит Вальтер Шелс, 72-летний уроженец Баварии, член Академии искусств Гамбурга и почетный член Alliance of Freelance Photo Designers. Как же он дошел до жизни такой? Поначалу Шелс работал дизайнером в Берселоне, Торонто и Женеве, затем отправился в Нью-Йорк и стал фотографом. В 1970-м вернулся в Германию, снимал рекламу, работал фотокором журналов, пишущих о моде. В 1975 году редакция журнала «Материнство» обратилась к нему с просьбой запечатлеть новорожденного младенца — в момент его появления на свет.
«Трудно описать, что я пережил в эту минуту, — вспоминает Вальтер. — Я впервые увидел перед собой сморщенное младенческое личико… Это перевернуло всю мою жизнь и повлияло на дальнейшую карьеру». С той поры Вальтер Шелс снимает только лица, человеческие портреты. Среди них — артисты, политики и прочие знаменитости.
Его сподвижница Беате Лакотта, 43-летняя уроженка Касселя, изучала немецкую литературу и политологию. С 1999 года работает редактором в научном отделе журнала Der Spiegel. В прошлом году Союз медицинских журналистов Германии присудил ей Премию европейских журналистов за статью «Прощание с Александром», опубликованную в ноябре 2006 года в журнале Der Spiegel — как автору «наиболее животрепещущей и интересной журналистской работы на медицинскую тематику».
Беате по-новому подошла к запретной теме — эвтаназии, то есть разрешению на смерть пациента, долгое время находящегося в коме. Она описала этические, моральные и юридические тонкости, с которыми пришлось столкнуться матери, действующей в интересах своего сына. Рассказала о противостоянии между рассудком и эмоциями, знанием и незнанием, законом и медициной. Четко обозначила свою позицию, высказавшись за возможность умереть с достоинством и против продления жизни любой ценой. В итоге искусственное питание, за счет которого поддерживалась жизнь пациента на протяжении четырех лет, было прекращено.
Сначала живое человеческое лицо — в изломах морщинок и теней, которые нарисовало время. Страстные, страдающие, земные лица. Потом — все стерто, закрыто, закончено. Одухотворенное, величавое забвение. Чистый лист смерти. Зачем они были, куда они ушли? На выставке много женских портретов, исполненных светлой грусти и смирения — покорные, всепрощающие… Впрочем, некоторые фото запечатлели гнев, как будто люди еще не смирились с неизбежностью своей смерти, как будто еще есть надежда…
