Вадим Трухачев: «Бойкот Евровидения в России в следующем году — не самый главный поинт, о котором Украине стоит задуматься. Тем более, что на ее подпорченном имидже это не скажется никак. А вот что по-настоящему может нанести по нему серьезный удар, так это возможное снятие санкций с России в июне этого года. Ведь время идет, ситуация с Донбассом понемногу теряет остроту, да и о Крыме в мире начинают забывать…».
Снова настал май, и вместе в ним – очередные страсти по Евровидению. В этом году Россию будет представлять Сергей Лазарев, шансы которого оцениваются весьма высоко – он лидирует в рейтинге букмекеров. Первую пятерку этого списка дополняют Австралия, Украина, Швеция и Франция. Генеральный директор украинского телеканала «UA: Первый» Зураб Аласания, мельком порадовавшись за представительницу своей страны, певицу Джамалу, заявил в Фейсбуке, что в случае победы российского певца следующий конкурс пройдет без участия Украины – ее представитель в Москву не поедет. Понесет ли Евровидение такую огромную утрату – выяснится 14 мая, когда пройдет финальное соревнование 26 конкурсантов.
Впрочем, не исключено, что Украина заранее готовит себе плацдарм для отступления. Дело в том, что участие в конкурсе обычно связано с серьезными материальными расходами, с которыми страна, измученная войной и распадом экономики, может и не справиться, как, например, в 2014 году, когда Украина впервые отказалась от участия в конкурсе. Впрочем, еще большим испытанием становится проведение самого конкурса – эта честь достается стране-победительнице. Так, датчане, потратившие в 2014 году на проведение конкурса 60 миллионов долларов вместо 15, были, мягко говоря, в шоке. В американскую «копеечку» влетела и организация конкурса в Москве в 2009 году – праздник обошелся в 42 миллиона долларов. Конечно, можно в случае победы отказаться от чести принимать следующее Евровидение на своей территории (некоторые страны, кстати, так и поступают), однако от национального престижа не так-то просто отмахнуться.
Да еще неизвестно, с какими «модными веяниями» приедут на конкурс представители. Многим памятен финалист(ка) прошлого года – трансвестит из Австрии Кончита Вурст. Не исключено, что повторение подобного в нашей стране, где еще недавно подвергали остракизму Мадонну за «пропаганду секс-меньшинств», будет воспринято неоднозначно. Так что, при всем уважении к Лазареву и его таланту, спокойное второе место на конкурсе, похоже, будет для России оптимальным исходом.
На эту тему корреспонденту «Мосмонитора» интервью дал один из известнейших столичных журналистов и обозревателей Вадим Трухачев.
— А нам вообще нужна эта победа? Ведь тогда России придется в следующем году проводить «Евровидение». Или ради поддержания имиджа можно закрыть глаза на любые кризисы?
— Я полностью согласен с такой постановкой вопроса – это как раз та ситуация, когда ради национального престижа можно и нужно пренебречь любым кризисом. Нам сегодня надо использовать малейшую возможность, чтобы укрепить свой имидж на международной арене, ведь посмотрите, какая складывается ситуация: казалось бы, скрепа из скреп – Олимпиада – и та оказалась под вопросом из-за допингового скандала.
Конечно, конкурс Евровидения сам по себе событие малоинтересное – помнится, великий Талейран так отреагировал на известие о смерти Наполеона: «Это не событие, это новость». И тем не менее, случись такая оказия, за расходами стоять не нужно – все-таки затраты на его проведение не сравнить с затратами, к примеру, на организацию и проведение Олимпиады или Чемпионата мира по футболу. На имидж это сработает положительно, а имиджем пренебрегать нельзя, пусть даже он существует в таком виде только в воображении наших имиджмейкеров (на самом-то деле имидж России складывается на совсем других основаниях, отнюдь не на проведении Евровидения).
Что касается того, поедет Украина на конкурс в следующем году или гордо самоустранится – я не думаю, что это вообще кто-нибудь заметит. И на имидже Украины это никак не скажется – за последние годы она настолько сама себе подпортила имидж, что он даже ни в какое сравнение с российским не идет. И это при том, как мы, к примеру, безобразно ведем себя в отношении крымских татар – не без активного участия нынешнего прокурора Крыма. Украине сейчас надо думать о многом другом, а совсем не о Евровидении. Время идет, ситуация с Донбассом понемногу теряет остроту, о Крыме как-то тоже в мире начинают забывать. Не исключено, что в июне с России будет снята часть санкций – и вот это уже будет по-настоящему серьезный удар по украинскому имиджу.
— Еще можно понять, когда Москва борется за право проводить международные соревнования, вроде футбольных первенств. А насколько престижно быть страной-хозяйкой Евровидения с его плохо скрываемой гей-пропагандой? Да и, в конце концов, в мире музыки этот конкурс не особенно котируется…
— У нас ведь уже был опыт проведения этого конкурса – в 2009 году, после победы Димы Билана. Так что «контингентом» Евровидения россиян уже не запугать – «плавали, знаем». Если для национального престижа это будет необходимо – примем любого гея с распростертыми объятиями и расцелуем в обе щеки. Можно даже для этого дела выделить специального человека, к примеру, питерского депутата Виталия Милонова. Уполномочим его – и пусть попробует отказаться.
А что касается закона о запрете гей-пропаганды… Как это ни прискорбно, но все российские законы – от Конституции до этого самого закона — пишутся по принципу «гром грянул – мужик перекрестился». И, что еще прискорбнее, исполняются весьма избирательно, только когда кому-нибудь это становится нужным. А кому, скажите по совести, нужен или интересен закон о запрете гей-пропаганды? Даже предположить не могу… Как говорится в бородатом анекдоте: Как вы относитесь к геям? – Я к ним не отношусь!
Хотя такое отношение к закону в принципе неправильное – закон, каким бы глупым, ненужным или антигуманным он ни был, исполнять необходимо. В связи с этим я вспомнил Нюрнбергский процесс 1946 года. После осуждения и казни нацистской верхушки пошли, что называется, процессы помельче, в числе которых был процесс против судей нацистской Германии. Тогда, помнится, американская сторона активно возражала против их привлечения к ответственности, мотивируя это так: судья не должен оценивать, хорош тот или иной поступок или плох. Дело судьи – оценить, насколько этот поступок соотносится с действующим законом. В том, что в те годы в Германии действовали людоедские законы, судьи не виноваты (впрочем, это не помешало их все-таки осудить). В общем, абсурдность закона не освобождает от ответственности за его нарушение.