Современная анестезиология: лечение не на жизнь, а на смерть

Следственный комитет начал проверку по заявлению еще одной пациентки пермского анестезиолога Андрея Вотякова, «прославившегося» после появления в Интернете скандального видео, на котором врач наносит удары пациенту, только что перенесшему операцию.

64-летняя Тамара Копытова заявила, что после операции шунтирования и послеоперацонного инфаркта к ней приехала сестра со своей знакомой и встретила Вотякова в коридоре больницы. Они сказали ему, что Союз художников, членом которого является Тамара Копытова, не простит, если с ней что-то случится.

«А он взбесился, заорал матом, замахал на нас руками. А потом кинулся к палате со словами: «Я сейчас выкину отсюда твою сестру!.. Он влетел в палату как безумный, заорал: «Сдыхаешь? Сдохнешь! Я тебя сейчас на свалку выкину!», — с ужасом вспоминает Тамара. — Вырвал провода аппаратуры и потащил мою кровать к выходу. Прямо ею с размаху открыл дверь, стукая об углы, вывез в коридор и, бросив на меня документы, ушел. Да, он меня не ударил, но я не понимаю, каким надо быть человеком, чтобы так обращаться с беспомощными людьми». По словам Копытовой, в коридоре она пролежала всю ночь, лишь наутро лечащий врач перевел ее в палату интенсивной терапии.

Сестры утверждают, что после инцидента прошло четыре года. Все это время они не обращались в правоохранительные органы, думая, что им никто не поверит. Но недавно, увидев новость про скандальное видео, на котором Вотяков избивает пациента, решили все же написать заявление.

Напомним, главный анестезиолог пермского Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии, кандидат медицинских наук Андрей Вотяков стал фигурантом крупного скандала после того, как была опубликована видеозапись, на которой он наносит несколько ударов только что прооперированному больному. Больной был пристёгнут к койке, поэтому не смог закрыться или увернуться от побоев. В результате полученного стресса и побоев мужчина умер, а Вотяков был уволен. После обнародования видео и последовавших публикаций в прессе по информации некоторых СМИ Вотяков попытался покончить с собой, но врача сумели откачать и поместили в больницу под присмотр.

Появление «новых» темных пятен в биографии пермского анестезиолога-садиста для «Московского монитора» прокомментировали российский психоаналитик, политтехнолог, руководитель Центра прикладного психоанализа Яна Дубейковская и президент общероссийской общественной организации «Лига защитников пациентов» Александр Саверский.



Дело пермского анестезиолога Андрея Вотякова, до смерти избившего прооперированного пациента, перерастает в грандиозный скандал. Сейчас в Перми объявилась еще одна жертва его «методов лечения». Врачи работают с живыми и часто беззащитными людьми, так же как полицейские или учителя. Полицейские регулярно проходят тесты на стрессоустойчивость, за учителями следят родители и поднимают шум при малейшем признаке жестокого обращения с детьми, и только врачи остались «неохваченными» вниманием. Не пора ли в России начинать тестировать врачей на психологическую устойчивость?


Яна Дубейковская:

Безусловно, профессия врача, и особенно, анестезиолога и хирурга, крайне травматична для психики человека. Вы знали, что у анестезиологов самый высокий процент суицидов из всех профессиональных ниш? Это самая «суицидоемкая» профессия. Потому что для этих людей не существует грани жизни и смерти – они сами регулируют ее во время введения анестетика в организм пациента. А ведь именно доза анестетика решает судьбу человека – т. е. будет ли он жить дальше, или умрет.

Когда люди идут на профессию анестезиолога или хирурга, у них имеются для этого психологические предпосылки. Они могут быть связаны с желанием быть неким полубогом, демиургом, в руках которого находится и трепещет человеческая жизнь. С учетом вышеуказанных предпосылок и стремлений этих людей, для них необходимо разработать профилактическую и поддерживающую инфраструктуру, которая в данный момент, к сожалению, отсутствует.

Поэтому в данном вопросе нужно понимать, что действия Андрея Вотякова могли не являться проявлением безумия или сумасшествия. Это могло быть методом выражения тех проблем, которые привели его в профессию, и тех, которые в ней накопились за неимением психологической поддержки, компенсации и релаксации. Но случай этот не является поводом для введения тестирования на стрессоустойчивость по отношению ко всем врачам. У психиатров и терапевтов подобных случаев не наблюдалось. Нужно вводить это тестирования для врачей, входящих в «группу риска» — анестезиологов и хирургов.



Не кажется ли, что помимо профессиональной пригодности, надо также законодательно установить планку психологической пригодности к работе врачом?


Александр Саверский:

Отдельно соответствующий закон вводить не нужно. Принимая на себя полномочия врача, люди проходят специальную сертификацию. Именно в данную процедуру, упор в которой сейчас делается на профессиональную пригодность, необходимо приказом ввести поправку о психологическом соответствии субъекта. Другими словами, включить в обязательную сертификацию ряд психологических тестов, позволяющих отсеивать из экзаменуемых тех личностей, которые особо подвержены стрессам. По моему глубокому убеждению, данной меры будет более чем достаточно.