Украинский конфликт мощно перепахал все постсоветское пространство. Сейчас на Донбассе вообще идет полноценная война. Но до сих пор не так ясен вопрос – а, собственно, кто с кем воюет? Какова природа конфликта?
Минимум этничности
Наиболее популярная, если можно так выразиться, точка зрения – что имеет место этнический, национальный конфликт. То ли – в местном масштабе – украинцы воюют с русскими, то ли Украина с Россией, то ли – в совсем уж глобальном масштабе – некий «Русский Мiр» воюет с глобальным Западом…
Однако наблюдение за дискуссиями и сводками показывает, что все далеко не так однозначно. Скажем, и среди украинских военных, и среди откровенно им сочувствующих чрезвычайно много людей с абсолютно русскими фамилиями и именами, вроде «Сергей Петров». Кроме того, что подчеркивают даже такие проукраинские публицисты как А.Бабченко, не только сочувствующие «украинофилы», но и в значительной степени сама украинская армия говорит между собой преимущественно на русском. Парадокс: армия, воюющая, по идее, за то, чтобы на территории Украины только и исключительно украинский язык был государственным, общается меж собой на русском!
С другой стороны – наоборот: фамилии лидеров «самопровозглашенных республик» — Захарченко, Плотницкий – как бы указывают нам, что это скорее этнические украинцы, чем русские. Можно, конечно, как обычно делают «патриоты» с каждой стороны, громко возмущаться и ставить под сомнение нацпринадлежность «предателей» — дескать, не может русский (украинец) поддерживать в конфликте «неправильную» сторону! Наверняка, если хорошенько покопаться, окажется, что они и русские (украинцы) тоже «неправильные»!
Мы, однако, копаться не будем; если переопределять этничность в зависимости от поведения в конфликте, придется признать ее не то что поведенческой, а даже просто оценочной характеристикой! Конечно, националистам всех мастей это по сердцу («наши» — это те, которые хорошие, а «чужие» — те, которые «плохие»), однако ясно, что научным такой подход назвать никак нельзя.
Стало быть, конфликт на Украине, вылившийся уже в полномасштабную войну, назвать «этническим» в полной мере точно нельзя. Раскол, который он уже произвел в обществе, безусловно, много глубже и шире, чем противостояние по обе стороны фронта в пылающем Донбассе – этот раскол сегодня проходит, по сути, сквозь всю Россию и всю Украину; но это явно не чисто этнический, национальный раскол. А какой же?
Чтобы понять, предлагаю заняться очередным лингвопсихологическим анализом. Противостояние на Украине, перекинувшееся, в частности, в том числе и на необъятные просторы Рунета, породило уже свое, весьма своеобразное словоупотребление и даже новые слова. Вот давайте их и рассмотрим.
Занимательная лингвистика
Рассмотрим, как обозначают друг друга противоборствующие стороны. Одна сторона, назовем ее нейтрально «сторонники украинской власти и им сочувствующие», придумала и ввела в активный речевой оборот термины «колорады», «ватники», «вата», «Луганда», «Даунбасс». Эти слова прежде никогда не имели никаких острополитических значений, но буквально у нас на глазах, в 2014 году, от постоянного употребления стали «мемами». Есть еще слова «теры» (сокращенно от «террористов») и «сепары» (соотв. от «сепаратистов») – но это действительно простые сокращения, в них нет самобытности.
С другой стороны, сторонники «самопровозглашенных республик» употребляют в отношении своих противников вроде бы банальное, навязанное пропагандой слово «бандеровцы», от украинского политического деятеля Бандеры – но с одним не вполне понятным изыском – упорно говоря «е» вместо «а», «бендеровцы». Откуда там «е»? Попробуем во всем этом разобраться.
Зачастую для того, чтобы понять природу конфликтов, достаточно просто вслушиваться в СЛОВА.
Ватники и вата
Словцо «ватник» вошло в обиход где-то с весны прошлого года и быстро стало чрезвычайно популярным в среде тех, кто считает себя «сторонником Майдана» и «сочувствующим Украине». «Ватниками» эти люди стали называть, точнее, «припечатывать» практически всех, кто так или иначе выражал свое несогласие с их убеждениями.
Вскоре оно стало еще шире, и на сегодня словом «ватник» кроют своих противников и оппонентов вообще все, кто считает себя «сторонником европейского пути развития». Если чуть углубиться в смысл, который вкладывается в это слово, то «ватники» — это некое косное большинство, не желающее перемен и прогресса, верное В.В. Путину («85%) и враждебное Украине, цепляющееся за устаревшие ценности.
Почему «ватник»? Всмотримся в этимологию. Вообще ватник – это верхняя теплая одежда, отличительной особенностью которой является ее вопиющая немодность и неказистость. Одежда абсолютно негламурная и рабочая.
Можно еще добавить, что это одежда нестоличная. В самом деле, едва ли на улицах Москвы или Киева есть много шансов встретить человека в ватнике. Уверен, что многие молодые люди из тех, кто активно кроет «ватников», в реальной жизни, вероятно, натуральный ватник и не видели никогда.
В столицах ватник – одежда уже не просто негламурная, но и экзотическая. Современные городские жители понимают ватники именно как принадлежность каких-то «медвежьих углов». Запомним это.
Луганда и Даунбас
Столичные пользователи Фейсбука с большим удовольствием пользуются словечком «луганда» для обозначения «самопровозглашенных республик» Донбасса. Точнее, самый первый остроумец придумал сочетание «Луганда и Донбабве», поскольку республик – ЛНР и ДНР – две; однако второе не особо прижилось, видимо, из-за некоторой сложности произнесения. Это показывает и поиск в Яндексе: «луганды» набирается 94 тыс., «донбабве» — всего 35 тыс. Хотя есть еще «донбурас» и «домбабве» — еще 31 тыс.
Отсылка мема очевидна – они намекают на африканские страны Уганду и Зимбабве. И эта отсылка, безусловно, в уничижительном смысле. Во-первых, не секрет, что на постсоветском пространстве, причем даже среди образованной части населения, весьма распространен расизм в его самой примитивной, первозданной форме. Люди с черным цветом кожи воспринимаются как не вполне полноценные, «полуобезьяны». Соответственно, и Африка в массовом, скажем так, подсознании понимается как «место обитания неполноценных», «место, где живут дикари».
С другой стороны, Африка, в понимании обычного жителя Украины и России – это «где-то очень далеко». Причем не просто далеко, но и «вдали от цивилизации», «там, где живут дикари». Мы опять видим этот акцент на отдаленность, «медвежий угол», только в другом контексте.
Прямое подчеркивание некой неполноценности, «умственной недоразвитости» есть и в словечке «даунбасс» (в яндексе – 100 тыс. упоминаний). Слово придумано, повидимому, на Украине, но вполне «прижилось» и в российском интернете. Ухо среднеобразованного и даже едва образованного русскоязычного отчетливо слышит в этом знакомое по двору и школе «обзывательство» даун – синоним «дурака» и «дебила».
Очень характерен здесь акцент на глупость, именно УМСТВЕННУЮ неполноценность оппонента. Отметим, что такое бывает далеко не всегда при обозначении врагов: скажем, в Великую Отечественную не было популярно называть немцев «придурками» или «идиотами». Подчеркивание своего интеллектуального превосходства – в данном случае специфическая черта того слоя, который активно использует слова типа «даунбасс». Слоя, который мы в данный момент изучаем.
«Колорад»
Также словечко, активно вошедшее в обиход всего лишь весной прошлого года. Произошло в результате переназывания черно-желтых «георгиевских» ленточек, используемых сначала как знак уважения к победе в ВОВ, а потом уже и просто как обозначение лояльности нынешней России. Ленточки назвали «колорадскими» в знак того, что колорадский жук также имеет черно-желтую окраску, а затем уже «колорадами» стали называть носителей таких ленточек.
Это стандартная этимология, однако есть и некоторые неясности. Название «колорад»(593 тыс. упоминаний в Яндексе!) было с удовольствием подхвачено массой «проевропейских блогеров», однако у меня есть сильные сомнения, что значительная часть этих людей видели в своей жизни живого колорадского жука и хотя бы представляют, как он выглядит. Откуда же такая охота использовать термин, отсылающий к незнакомой, в сущности, реальности?
Гипотеза такова. Люди в большинстве своем не видели колорадского жука, однако, безусловно, слышали о нем как о вредителе для картофеля. То есть «колорад» по ассоциативной цепочке находится примерно там же, где и «ватник» — где-то в районе «не у нас в городе», а в «сельском хозяйстве». И это даже не в чистом виде сельское хозяйство, а огородничество, то есть «полугород, полудеревня». Глубинка.
Ну и конечно, второй «подтекст» «колорада» — тот же самый акцент на неполноценности, только еще более острый: «колорад» на подсознательном уровне восприятия- это уже не просто неполноценный унтерменш, как негр или даун, а и не человек вовсе. Даже не представитель класса млекопитающих, а насекомое. Жук. Вредитель.
Люди Центра
Итак, подведем итоги. Какой же образ «ватников» и «колорадов» вырисовывается после анализа всех бранных обозначений в их адрес?
Это какие-то совсем негламурные, «нецивилизованные» люди, живущие где-то «не здесь», где-то совсем далеко (Африка, «медвежий угол»), связанные если не напрямую с сельским хозяйством, то с огородничеством. Кто эти люди? Это тупые, даже умственно отсталые дикари. «Вата».
А что о себе думают те, кто радостно клеймит противников словами типа «даунбасс» и «колорад»? Очевидно, нечто прямо противоположное: они – люди высокоинтеллектуальные, столичные, хорошо одетые. Словом, БЕЛЫЕ. Достойные быть принятыми «в Европу».
Вот теперь нам уже отчетливо видна линия раскола, линия противостояния. Это совсем не «этничность», конечно же.
Это раскол по линии Центр-Периферия. В сущности, иначе и не могло быть: в таких, безусловно, сверхцентрализованных, «вертикально интегрированных» государствах, которыми являются и Россия, и Украина, источником мощнейших противоречий является именно это противостояние. Точнее сказать, в «вертикально интегрированной» стране всегда будет некое особое самосознание «людей Центра». Отличное, местами в корне, от самосознания «людей Периферии», или просто «провинциалов».
Центр в сверхцентрализованной стране стягивает на себя все ресурсы, обеспечивая себе тем самым повышенный уровень жизни. Это экономика. Обитатели Центра (как и те, кто страстно мечтает к ним присоединиться) должны как-то для себя объяснить, ПОЧЕМУ они должны жить лучше прочих граждан, выстроить какую-то собственную картину мира с обоснованием своего превосходства. Это уже психология.
Например. Конечно, «человек Центра» хотел бы подчеркнуть свое интеллектуальное превосходство над провинциалом. Тут есть два пути: можно счесть провинцию за норму, а себя обозначить (свой социальный слой) как «суперумный»; но это затруднительно, так как в реальности непонятно, какие-такие интеллектуальные достижения «Людей Центра» можно предъявить в качестве доказательства их сверхспособностей. Тогда групповое сознание идет по второму пути: они СЕБЯ обозначают как «норму», а провинции приписывают умственную неполноценность («даунбасс»).
Это очень удобный и малозатратный путь: самим не надо демонстрировать ничего экстраординарного («я в норме, чувак!»), и в то же время понятно, почему в столице платят больше («мы нормальные, а они дауны»).
Социальные конфликты ярко высвечивают эти психологические механизмы. Случилась война – и картина мира «людей Центра» постсоветского пространства выявилась во всей неприглядности.
Соответственно, теперь уже ясно и другое: ватники и колорады, весь этот таинственный «Русский Мiр» есть не что иное, как обычная русская провинция. Которая, в сущности, очень похожа что в Рязани, что в Пензе, что в Харькове, что в Донецке. Мы просто увидели, путем нехитрого лингвистического анализа, как страшно преломляется русская провинциальная жизнь и ее обитатели в сознании «Людей Центра», жителей обеих столиц, что Киева, что Москвы, а также бесчисленных эмигрантов.
В Донбассе мы видим реализацию страшного сна столичного жителя – восстание провинции. Вопреки всем ожиданиям и опасениям, оно случилось вначале не в России, а на Украине.
Провинция потребовала к себе уважения! Это обстоятельство, как мы видим в массе проявлений, вызывает просто невероятную, какую-то утробную ненависть «Людей Центра». Вплоть до того, что восставших провинциалов просто расчеловечивают («колорад»), отказывают им в праве числиться людьми, тем паче — достойными жалости и сочувствия.
Бендер и Бандера
Появление непонятного «е» в слове «бандеровцы» остается загадочным. Почему те самые «колорады» и «ватники», в своих проклятиях по адресу гламурных представителей Центра, подавляющего бунт провинций, упорно говорят «бендеровцы»?
Ведь обозначение «бандеровец» можно было бы считать большим успехом антиукраинской пропаганды. Конечно, о том, кто такой Бандера, большинство мирных жителей по обе стороны российско-украинской границы знают или ничего, или очень мало, но само слово богато коннотациями: тут и советские фильмы о послевоенной борьбе с «лесными братьями», и, главное, в непонятном слове «бандеровец» отчетливо слышится корень «банда». То есть подсознание шепчет чуткому русскому уху – «бандеровец» это какая-то разновидность бандитов! Это фу, это нехорошо! Пропагандист, внедривший такой мем, может быть доволен.
Но что же? Повсеместно звучит «бендеровец», «бендеровцы»! Важнейшая программирующая коннотация уходит! Почему «народ-языкотворец» заменил букву?
У меня есть гипотеза. Народное подсознание ничего не делает зря! Скорее всего, оно заменило неизвестного ей «бандеру» на гораздо более знакомый образ. Да-да, я имею в виду Остапа Бендера. Это не только известный литературный персонаж, но и герой целых двух популярных фильмов, которые к тому же постоянно крутят по телевизору.
«Бендеровец», в нашей теории, обозначает «Человека Центра». А кто такой Бендер в народном сознании? Проходимец! А также прощелыга, плут, мошенник. Но в то же время – человек гламурный (особенно когда удается раздобыть серый в яблоках костюм), с хорошо подвешенным языком, обаятельный. Очевидно, что это, собственно, и есть портрет «столичного жителя» глазами провинциала-«ватника».
То есть произошла очень интересная вещь: народное подсознание не приняло лобовое представление «людей Центра» как «бандитов» — и смягчило активно внедряемый пропагандой образ. Не бандит, а бендер! В отношении Провинции к «бендеровцам» нет ненависти; есть раздражение, налет презрения – но есть и восхищение.
Сравним два образа, две призмы, через которые две стороны Большого Противостояния смотрят друг на друга: в одной отражается обаятельный проходимец Бендер, в другой – колорадский жук. Одни видят «все-таки своих», другие – «иной биологический вид».
Я хоть и сам из Центра, но «людей Центра», признаться, с некоторых пор перевариваю плохо. Их снобизм, стадность и поистине насекомая безжалостность отвращают, более всего – нелепые попытки подвести подо все «интеллектуальную базу». Нынешние Люди Центра – это своего рода «интеллигенция наоборот» по всем своим замашкам.
Борьба «ватников из Даунбасса» обречена; обречена потому, что они зажаты между двух сверхцентрализованных государств – Украины и России. И там и там у руля твари из Центра, которые смотрят на них, как на насекомых, и упиваются собственным «превосходством». Исхода, как говорится, нет.
Я, однако, целиком на их стороне.