Еду в метро. На одной из станций вижу через окно поезда, что на лавочке на платформе сидит женщина, в буквальном смысле загибается. И от боли молча, будто во сне, кричит. Люди, как водится, ходят мимо.
Выпрыгиваю из поезда, подхожу. Тётка натурально корчится и шипит: «Воды!». Достаю телефон, чтобы вызвать «скорую». Прибегает какая-то девчонка, которая увидела эту тётку до меня и, запыхавшись, рапортует:
— Я сказала дежурной по станции, сейчас она и «скорую» вызовет, и воды принесёт.
Тётка шипит, мы с девчонкой садимся перед ней на корточки (поток людей всё это время равномерно идёт мимо, никто не останавливается в принципе), и тётка полужестами, полушёпотом объясняет:
а) это спазм в кишечнике,
б) у неё такое бывает,
в) таблетку уже разжевала,
г) надо воды,
д) тогда отпустит.
Девчонка радостно повторяет:
— Сейчас-сейчас! Дежурная и «скорую» вызовет, и воды принесёт!
Через десять минут, через долгих десять минут к нам вразвалочку подходят двое полицейских:
— Чё-каво? Это вам тут, штоле, плохо?
— Скорую вызвали? — спрашиваю.
— А чё, надо?
Мы с девчонкой понимаем, что про воду спрашивать глупо. Полицейские меланхолично удаляются. Тётка нам двоим шипит: «скорую», мол, не надо, а вот воды надо.
Поручаю девчонке посидеть с тёткой. Бегу наверх. Эскалатор длиннющий и забитый. В вестибюле воды не продают, бегу на улицу, покупаю в киоске. На путь туда-обратно уходит минут 7.
Тётка и девчонка сидят вдвоём: ни полицейских, ни дежурной по станции (а ведь она могла хотя бы налить воду где-нибудь в подсобном помещении, раз уж скорую вызвать религия не позволяет). Тётка шипит и тянется к моей бутылке с водой. После нескольких глотков буквально на глазах перестаёт синеть и хрипеть. Дыхание у тётки успокаивается, она явно приходит в норму. Съедает ещё одну таблетку, запивая водой. Минут через пять она ещё очень слаба, но уже розовенькая и вялым языком что-то там бормочет, что уже всё нормально. Ни полицейских, ни дежурной по станции. Любимые люди дружно идут мимо. Чтоб вам всем никогда не болеть, суки.
Тётка начинает махать крыльями: идите, мол, ребятишки, по своим делам, теперь точно всё хорошо. Встаёт, начинает оправляться, застёгивает пальто.
Я протягиваю девчонке руку: «Береги себя». «И ты». Приобнявшись на прощание, мы расходимся, растворяясь в московской толпе.
zimaj