В 1920 году лидеры II Интернационала посетили меньшевистскую Грузию. Все они были в восторге от грузинской версии социал-демократического государства. Особенно хвалил Грузию Карл Каутский, который считал реформы меньшевиков образцом для всех будущих соцстран.
Позиции меньшевиков в Грузии были самыми сильными для всей России начала ХХ века. Только два факта. Первый. На выборах в Учредительное собрание в целом по России меньшевики получили 2,3%, в Москве и Петрограде чуть больше – 3%, а в Грузии – 37% (завоевав здесь первое место). Факт второй. На ноябрь 1917 года в Грузии насчитывалось 50 тысяч членов партии РСДРП(м), а во всей остальной России – 143 тысячи (т.е. 25% численности партии при 1,5% грузин относительно населения России).
26 мая (8 июня) 1918 года была провозглашена независимая Грузинская республика. Покровителем грузинских меньшевиков стала кайзеровская Германия, тут же направившая на территорию новоиспечённой республики свои войска.
(На фото – меньшевистское правительство Грузии)
После поражения Германии в Первой мировой войне грузинские лидеры о сменили ориентацию на Антанту. Это был разумный шаг – годом позже Англия и Франция обеспечивали 30% бюджета социалистической Грузии. 1 декабря 1918 года на торжественном заседании парламента Грузии Ной Жордания заявил: «Великая российская революция, революция февральская на широком пространстве России окрепла и обрела плоть и кровь только здесь, в Грузии… и революционная буря, пронёсшаяся над Россией, только в Грузии выковала господство демократии».
Ему вторил другой лидер грузинских меньшевиков, Девдариани: «Советская Россия – страна ужасов, страна террора, экономического развала, в то время как Грузия является единственной страной в мире, где царит диктатура пролетариата, причём пролетариат осуществляет свою диктатуру без крови и без тех чрезвычайных жестокостей, которые разрушили несчастную Россию».
Это были не высокопарные слова. Меньшевистский режим в Грузии по сравнению с большевистским в России по меркам того времени, действительно, был демократическим и некровожадным. Тут не было гражданской войны внутри республики, разгула преступности, голода и репрессий.
В течение четырех лет независимости (1918-1921 годы) Грузия считалась «бастионом либерализма и социальной справедливости» такими выдающимися деятелями, как Карл Каутский (он даже написал книги о грузинской демократии), Эмиль Вандервельде и Рамси Макдональд – все они посетили Грузию в 1920 году в составе Социалистической делегации II Интернационала. Всемирно известная феминистка Этель Аннакин в том же году назвала Грузию страной с «самым превосходным социализмом в Европе».
Осип Мандельштам, в 1920 году вместе с Ильёй Эренбургом спасавшийся в Грузии от ужасов Гражданской войны, описал выступление Вандервельде из делегации II Интернационала:
«Он говорил: я счастлив вступить на землю истинной социалистической республики. Меня трогают (широкий жест) эти флаги, эти закрытые магазины, небывалое зрелище, по случаю приезда социалистической делегации. Вы цивилизовали этот уголок Азии. Вы превратили его в остров будущего. Взоры всего мира обращены на ваш единственный в мире социалистический опыт».
Карл Каутский после этой поездки в Грузию написал книгу о «торжестве социализма и демократии в Грузии». Её основные выводы в то время частично признавали даже большевики. В 1921 году в журнале «Красная новь» большевик Николай Мещеряков, живший в Грузии, попытался оппонировать позиции Каутского, в первую очередь по земельному вопросу – главному вопросу для всех частей бывшей Российской империи. Но даже в этой критике во многих её местах чувствуется признание опыта Грузии по построению социализма.
«В конце лета и осенью 1920 года на долю меньшевистского правительства Грузии выпало громадное счастье. В Грузию направилась довольно многочисленная делегация жёлтого 2 Интернационала. С этой делегацией поехал и К. Каутский.
Грузинская социал-демократия состояла в рядах 2 Интернационала; с другой стороны, вожди её считали себя учениками Каутского. Грузинские меньшевики оказали группам гостей горячий прием. Им показали Казбек, по словам одной (не коммунистической) газеты, «усердно дурманили им головы кахетинским вином», а Каутского кормили даже медвежьим мясом.
Делегаты были растроганы. «Помните вы наши надежды, ибо Грузия – единственная страна, во главе которой стоят социалисты. Ваша гибель будет нашей гибелью; ваша победа – наша победа!», воскликнул, обращаясь к грузинским меньшевикам, Гюисманс. Француз Ренодель выразился более ясно и определённо: «Грузия должна стать во главе народностей Закавказья и освободить их от тех, кто уничтожает всякую свободу».
Делегаты II Интернационала недолго оставались в Грузии. Дольше остался там Каутский. Он прожил в Грузии около 3,5 месяцев, «всё видел, высмотрел», и, вернувшись в Германию, издал книжку, в которой рассказывает о своих впечатлениях и наблюдениях.
В своей книжке Каутский приходит от Грузии в восторг. В Грузии «пролетариат держит в своих руках политическую власть или, если хотите, осуществляет свою диктатуру, без всякого терроризма, средствами и способами демократии», – пишет, он в начале предисловия.
(Грузинская делегация во главе с Ноем Жорданией на Международной конференции в Париже, 1920 год)
То же повторяет он ещё раз. «В Грузии нет диктатуры; там царит демократия. В Грузии осуществлена полная свобода политических партий, полная свобода профессиональных союзов, свобода обсуждения вопросов, свобода пропаганды, коалиций и организаций. За последние годы, когда от Рейна до Тихого Океана, почти повсюду вспыхивают кровавые восстания, Грузия, наряду с немецкой Австрией, представляет единственную страну, которая не видела подобных событий. Несколько попыток к восстаниям в отдалённых пограничных местностях на севере и на юге страны не заслуживают упоминания».
Немудрено, что Каутскому «Грузия кажется раем». «Обязанность всех социал-демократов, – говорит он в конце своей брошюры, – стремиться к тому, чтобы взяли верх методы работы меньшевиков Грузии». А там, где у власти станет социал-демократическое правительство, «оно должно будет проводить те же принципы, которые проводило грузинское правительство, – оно должно будет учиться из грузинского опыта».
Положение Грузии не только поучительно, но оно прямо блестяще. Да, именно таковым признает его Каутский. Но оно не только блестяще: оно необыкновенно прочно. «В настоящее время, – писал он, – нет ни одного правительства, которое стояло бы так прочно, как грузинское».
Мне тоже пришлось прожить в Грузии некоторое время и как раз то время, когда там жил Каутский. Я тоже видел этот уголок рая и хочу, поэтому, сделать то, чего не сделал сам Каутский: дать ряд фактов, ряд иллюстраций к его утверждениям. А для того, чтобы читатель не заподозрил меня в том, что я неверно излагаю факты, я постараюсь везде, где возможно, излагать эти факты словами грузинских газет.
Грузия – страна земледельческая, если под словом земледелие понимать не только посев зерновых растений, но и садоводство, виноградарство, табаководство и т.п. По словам Каутского, крестьянство составляет 80% населения Грузии. Эту цифру нужно признать несколько преувеличенной, так как одно только население городов (свыше 5 тысяч жителей) составляет более 20% всего населения. А, сверх того, надо принять во внимание рабочих (марганцевых и угольных копей, железнодорожников и т.п.), работающих вне городов, всякие другие некрестьянские элементы, живущие в деревне. На долю крестьянства останется от 70 до 75% всего населения.
(Празднование первой годовщины независимой Грузии, 1919 год)
Что же сделало за три с лишним года своей власти меньшевистское правительство Грузии в этой важнейшей отрасли промышленности или что оно пыталось по крайней мере сделать?
По словам Каутского, земля была взята у помещиков, и им оставлена только такая часть, которую может обработать сам бывший помещик и его семья. Бывший грузинский помещик поэтому «живёт теперь трудами рук своих».
До революции в Грузии были очень сильны пережитки старых феодальных отношений. Значительная часть земли принадлежала помещикам. Крестьяне должны были или арендовать у них эту землю или работать в качестве наёмных рабочих.
Как же разрешило грузинское меньшевистское правительство аграрный вопрос?
Меньшевистское правительство 16-го декабря 1917 года издало декрет о земле. Декрет этот был принят так называемым «закавказским комиссариатом», в состав которого, кроме меньшевиков, входили армянские дашнаки и азербейджанские муссаватисты. Декрет этот был принят единогласно; за него голосовали и помещики. Уже один этот факт показывает, что новый закон не давал ничего реального для крестьян.
15 февраля 1918 года глава грузинского правительства Ной Жордания заявил на заседании закавказского сейма: «Наш народ ещё не получил того основного, чего он с самого начала требовал, и во имя чего он вступил в ряды революции; ещё не получил наш народ разрешения аграрного вопроса. Мы имеем декреты, но они остались на бумаге. И пока аграрный вопрос не будет вырешен, анархия будет развиваться и, может быть, эта анархия в конце концов нас захлестнёт».
Недовольные меньшевистской болтовнёй, грузинские крестьяне продолжали угрожать новой революцией. Под давлением этой угрозы закавказский сейм издал 7 марта 1918 года новый аграрный закон – «закон об определении нормы земли, оставляемой владельцам, и о мерах к осуществлению земельной реформы».
Согласно пункта 2 этого закона каждый помещик может оставить себе из своего имения или 7 десятин виноградников, или 15 десятин пашни, или 40 десятин пастбищ. А в примечании говорится: «Губернским (окружным и областным) земельным комитетам предоставляется право увеличивать в зависимости от местных условий определённую в сей статье норму оставляемой владельцу земли при конфискации имений первой категории до 10 десятин, для второй категории до 20 и для третьей категории до 50 десятин».
Мало того. Вышеозначенную норму получит бывший владелец имения, глава семьи. А если из его семьи кто-нибудь выделится, то каждый такой выделившийся может получить себе такую же долю.
Но и этого мало. 2 мая 1918 года был издан новый, дополнительный земельный закон, параграф четвертый которого гласит:
«Конфискуемые у частных владельцев имения или части их, имеющие особую народно-хозяйственную ценность, могут быть… оставлены у прежнего владельца временно в интересах поддержания хозяйства на должной высоте». Под эту статью земельные комитеты могли, конечно, подводить любую землю.
Но и этого всё-таки мало. В разъяснении тифлисской земельной управы мы находим новую попытку охранить права помещиков от конфискации. Вот, что мы читаем в пункте восьмом этого разъяснения:
«Конфискуемые у частных владельцев части виноградников могут быть оставлены у них временно в интересах поддержания хозяйства на должной высоте, но с назначением арендной платы, поскольку можно ожидать выгод от виноградника».
Грузинские меньшевики также не верят в торжество пролетарской революции. Они также убеждены, что современная революция есть революция чисто буржуазная и что они должны поэтому охранять интересы буржуазии.
Интересно, что Каутский в своей брошюре упоминает только о пункте 2 земельного закона 7 марта 1918 года и ни слова не говорит ни о примечании к нему, ни о позднейших дополнениях и разъяснениях. Каутский говорит, что земля была экспроприирована в Грузии, без всякого вознаграждения помещикам. Это верно. Но почему сделали так грузинские меньшевики? Не потому, что они этого хотели, а потому, что так заставило их сделать крестьянство. Грузинские меньшевики всё время оставались и остаются членами II Интернационала, который буржуазию обижать не любит. Скрепя сердце уступили они крестьянам. Газета «Сакартвелло» (орган грузинских национал-демократов) напечатала в номере от 5 октября интересное письмо Г.Гвазава:
«За границей Гвазава встретился однажды с главой II Интернационала Гюисмансом и лидером грузинских меньшевиков, известным Ираклием Церетели. Между Гюисмансом и Церетели произошел следующий разговор:
«Г.Гиюсманс с удивлением заметил, обратившись к Ираклию (Церетели):
— Как? Неужели вы бесплатно отобрали земли?
— Да, бесплатно.
— Вы совершили крупную ошибку, – заявил Гюисманс. – Безвозмездное отобрание имущества – большевистская программа, а не наша – истинных социалистов».
Каутский утверждает, что у грузинских помещиков была взята вся земля. Им было оставлено только то количество, которое они могут обработать собственными силами. Но хотелось бы мне видеть помещика, который сумеет обработать без применения наемного труда 10 десятин виноградников или 20 десятин пашни. А ведь дополнения и разъяснения к закону позволили многим помещикам сохранить в своих руках значительно большее количество земли (в особенности виноградников). Не мудрено, что грузинское крестьянство земли почти не получило и по-прежнему должно существовать работая на чужих землях. В этом признался сам глава грузинского правительства – Ной Жордания. В своей речи, произнесенной в грузинской учредилке 5 декабря 1920 года, Н. Жордания заявил: «90% мелкого крестьянства Грузии вынуждены обрабатывать чужую землю или искать какой-либо другой заработок».
По словам Ф.Махарадзе, «грузинские крестьяне, когда им пришлось ближе ознакомиться с этой реформой (с земельным законом грузинских меньшевиков), выражались так: «Если этой реформе суждено осуществиться, то не с помещичьих земель придется отрезать излишки в пользу нас, а, наоборот, с наших, крестьянских земель Аграрная реформа меньшевиков принесла пользу лишь богатым, средним и крупным землевладельцам. Крестьянам, в особенности мелким, безземельным и малоземельным, она ничего или почти ничего не дала».
А теперь подойдем к земельному вопросу с другой стороны – со стороны агрикультуры. Посмотрим, что сделано в этой области грузинскими меньшевиками за три с лишним года их власти.
Каутский неоднократно повторяет в своей брошюре, что обязанностью социалистического правительства является поднятие производительности труда. Это бесспорно. Но что же сделало в этом направлении правительство грузинских меньшевиков? Какие уроки в этом отношении дает грузинский опыт?
Каутский говорит о грузинских кооперативах. Но говорит исключительно о потребительской кооперации. О сельско-хозяйственной он не говорит ни слова. Просматривая журнал грузинской кооперации («Закавказская Кооперация»), издаваемый проф. Тотомианцем в Тифлисе, я и там ничего не нахожу об этих организациях. А между тем сельско-хозяйственная кооперация могла бы многое сделать в деле улучшения техники земледелия.
Газета «Мица» («Земля», орган землевладельцев) в номере от 7 января пишет:
«Деревня не имеет ни земледельческих орудий, ни кредита, ни опытных руководителей, ни инструкторов. Почти все агрономы сгруппировались в министерстве земледелия, и ни один из них не утруждает себя работой вне канцелярий. В прошлом году, в конце января, состоялся съезд всех деятелей агрономии Грузии, на котором был прочитан ряд докладов, вынесено много достойных внимания резолюций, но проходит год, а общество не видело ещё плодов работ этого съезда. В декабре 1919 года состоялся съезд земских агрономов, которые должны были выработать план работы земского агрономического персонала, но последствий и этого съезда не видно. Предполагалось издание земледельческого журнала, но вышел только один номер; издательство этого журнала затем прекратилось».
Каутский указывает, что Грузия должна развить промышленность, которая могла бы перерабатывать продукты сельского хозяйства страны, как-то: сушильни для овощей, консервные заводы и т. п. Но и в этом отношении не сделано ровно ничего.
До войны площадь посевов продовольственных хлебов была в Грузии около 650 тысяч десятин, а в 1919 году площадь посева была только около 520 тысяч десятин.
Урожай табака в Сухумском округе до войны достигал 600-700 тысяч пудов; под культурой табака было занято тогда до 8-9 тысяч десяти. Урожай 1920 года исчислялся только в 100 тысяч пудов, а площадь засева была не более 2 тысяч десятин.
Оказывается, и в области агрикультурных мероприятий учиться у грузинских меньшевиков буквально нечему».
Источник:Блог Толкователя