Третья фаза санкций (т.е. санкции, направленные против секторов российской экономики), скорее всего, неизбежна. Путин сдал все козыри, демонстрируя деэскалацию: признал украинские выборы, поговорил с Порошенко, вернул в Киев российского посла, отвел военную технику от украинской границы и уже не зная что еще сделать велел отобрать у себя разрешение использовать войска на территории Украины.
Этот панический ход был сделан перед совещанием министров иностранных дел стран НАТО, но он не помог. 25 июня, в тот же день, когда Совет Федерации отозвал разрешение на ввод войск, Джон Керри, заявил, что страны НАТО теперь ожидают от Путина публичного призыва к боевикам на востоке Украины сложить оружие. Если бы решение Совфеда последовало после встречи в Брюсселе, ситуация была бы иной, а теперь Путин получил требование, выполнить которое он не решится из-за неприемлемо больших потерь для своего авторитета внутри страны (применительно к странам с фиктивной системой выборов следует говорить не о рейтинге правителя, а именно об авторитете). Все уступки, на которые Путин был готов пойти, исчерпаны.
Произошедший 16 июня массированный слив «Новороссии» прокремлевскими блоггерами (замеченный столь разными людьми какЕгор Холмогоров иЛюдмила Петрановская ), не был в полном смысле «сливом», это был адресный сигнал ограниченной мощности. Этот сигнал распространялся только в социальных сетях и был рассчитан на аудиторию не с западным менталитетом, а с советским, которая интересуется не конкретными действиями, а моральным соотношением сил, интерпретируя поступающие извне сигналы в терминах «любят – не любят», «опустили ниже плинтуса», «Не брат ты мне, гнида черножопая» и т.п. Неслучайно россияне, искренне не понимая «что такого» в аннексии Крыма, считают краеугольным камнем российско-украинского конфликта кричалку «кто не скачет, тот москаль». Скорее всего, Кремль таким образом посылал сигнал не Западу и не российской общественности, а Порошенко, чтобы спровоцировать его на решительную атаку демонстративно «слитых» Кремлем боевиков. Этому предшествовало наделавшее немало шума в блогах заявление командующего ополчением самопровозглашенной ДНР Гиркина-Стрелкова о неспособности «Новороссии» выстоять без российской военной помощи. В создавшейся ситуации Порошенко оставалось усиливать прессинг, не делая резких движений, и ждать, когда силы боевиков иссякнут, Путину же, наоборот, было выгодно спровоцировать Киев на зрелищный и богатый жертвами штурм Донецка и Луганска, чтобы на этом фоне решительно потребовать вывода украинских войск из региона. Порошенко не поддался на провокацию и уже 18 июня, то есть через два дня после демонстративного слива «Новороссии» объявил об одностороннем прекращении огня на востоке Украины. Характерно, что сразу же после неудачи путинского маневра НАТО зафиксировало возвращение российских войск к украинской границе.
Сейчас Путин стоит перед выбором: он либо публично призовет боевиков сложить оружие либо получит третий пакет санкций. Кремль, скорее всего, готовится к последнему сценарию, в частности, глава Минэкономразвития 28 июня заявил по телевидению, что Россия готова к секторальным санкциям. Это его обращение к теме санкций показательно уже потому, что эта тема, казалось бы была снята с информационной повестки российских СМИ после состоявшихся в июне поездок Путина во Францию и Австрию, роста биржевых индексов и укрепления рубля.
Сейчас Путин тянет время и настаивает на продлении украинскими властями одностороннего перемирия, поскольку это в какой-то мере выставляет Путина миротворцем и одновременно дает возможность боевикам собраться с силами. Однако нельзя исключить, что, осознав неотвратимость третьей очереди санкций, Путин, который, по его собственным словам, с детства запомнил как ведет себя загнанная в угол крыса, решит действовать по принципу «семь бед – один ответ» и открыто пойдет на новый виток эскалации конфликта. Это может быть либо военным вторжением либо его угрозой, поскольку такая угроза искусственно создаст новую возможность для деэскалации и политического торга с Западом. Так или иначе, возможности для перехвата стратегической инициативы Путин исчерпал, а он очень не любит находиться в такой ситуации.